Принцип действия - Страница 125

125

Но у меня имеется кое-что помощнее.

Сердце любого индивидуального боевого робота, сошедшего с конвейера – субатомный энергоисточник, который не останавливается до самой его смерти. И я собираюсь его разбить. Топливо в прыжковых ускорителях, взрывчатка в боеголовках ракет, все это лишь послужит дополнением к основной мощи высвободившейся энергии. Я уготовил «Шершню» не самую худшую участь – боевой робот должен умирать в бою, а не в ремцехе, разобранный на запчасти. Запчасти же после задуманного метода прорыва вряд ли останутся. Надеюсь, Грегори меня за это простит. К тому же он сам признался, еще при первом испытании «Следопыта», что новый ИБээР ему приглянулся. Раз так – пользуйся. Владей. И наслаждайся.

На этот раз «Бог» не прятался по пояс в котловане, как возле «Гряды», его мощные колоннообразные ноги были открыты для прямого взгляда. Ноги. В сознании крепко сидела мысль, что я должен обязательно их повредить или разрушить. Только так можно вывести из строя такого гиганта. Уничтожить его целиком я не смогу, это и невозможно в данных обстоятельствах, но это и не нужно. Главное, чтобы после меня смог пройти Грегори на «Следопыте».

Теперь сам «Шершень» – тридцатитонный снаряд, скорость, помноженная на массу и энергетическую мощь, крывшуюся в субъядерном движке, плюс неистраченный боезапас РЗУ. Все ограничители сняты. Вся энергия только и ждет, чтобы высвободиться. Все готово. Теперь главное – добежать.

Последняя секунда.

Последний отрезок пути до финиша, за которым мое текущее «я» перестанет существовать.

Тревожный зуммер врывается в струящееся сознание и уже не умолкает: все показатели датчиков соскочили с «нормы» и ушли в красную область. Перегрев защиты двигателя. Перегрев и разрушение системы сброса излишков тепла. Необратимые разрушения биополимерных волокон. Перегрев системы жизнеобеспечения. Перегрев внутренних контейнеров с ракетами. Перегрев, перегрев, перегрев…

Нестерпимый жар струится по энергомагистралям внутри, выжигая контрольные узлы, оптоволоконную проводку и наноэлектронные схемы, отказ систем следует один за другим, запускаются дублирующие узлы и тоже сгорают. Умирающие датчики «Шершня», тем не менее, успевают зафиксировать скачкообразное возрастание напряженности в зоне камер-ускорителей вражеских орудий, а затем плавятся.

Гаусс-спарки «Бога Войны» «рождали» залп.

Четыре черных зрачка девятиметровых стволов, несущиеся навстречу.

Так близко, что можно уже доплюнуть. Слишком близко. Не увернуться.

Нельзя уворачиваться, эта мгновение решает все.

За сотую долю секунды до того, как разряжаются «разгонки», взревели прыжковые ускорители «Шершня». Вертикальное смещение оторвавшегося от земли кработа спасает от попадания снарядов в корпус, но подставляет обе лапы. Взрыв окутывает кработа короной огня, с коротким звоном рвущегося металла лапы сносит по самый торс. «Шершень» больше не бежит. Лишившись всех конечностей, и практически всего вооружения, он летит, исторгая из сопел чудом выживших прыжковых ускорителей яркое пламя реактивных струй.

Аналогия с тридцатитонным снарядом теперь была полной.

Со стороны пилота «Бога Войны» разумно было бы рассчитывать, что столь невеликая «птица», как «Шершень», или попытается проскочить сбоку гиганта, или перемахнет его на прыжковых двигателях сверху. Но вряд ли враг предполагал, что я не собираюсь спасаться. Что моей целью является именно он сам, а возможность добраться до финиша я оставил своему напарнику.

В результате «Бог Войны» со всей своей неукротимой мощью, со всей своей сверхпрочной броней и невероятной живучестью…

Не черта он уже не мог поделать.

Кработ-снаряд вонзился великану в правое колено.

Взрыв жизни, вспышка и темнота…

* * *

Сердце Грегори Верного пело и плакало одновременно.

Он все видел отлично, до самого последнего рокового мига.

«Следопыт» лежал ничком, наполовину зарывшись в рыхлые сугробы, наметенные сбоку трассы, возле склона Покрывала, но видеосенсоры раскиданы по всей броне, и информация непрерывно поступала без всякого ущерба, инфрасканеры легко фиксировали малейшие детали сквозь разыгравшуюся метель, а ИскИн дополнял картину компьютерной реконструкцией.

Грегори видел гонку «Шершня».

Невероятный, сумасшедший, бешеный спринт. «Шершень» летел над дорогой, едва касаясь заснеженного полотна стопами, лапы от скорости размылись зыбкой дымкой. Кработ словно и впрямь превратился в насекомое, название которого носил. Злое, опасное, жалящее насекомое. Скорость, которую зафиксировали датчики «Следопыта» перед взрывом кработа, равнялась триста двенадцати километрам в час. Почти вдвое больше расчетного максимума, и это было невозможно… Но это было. И Грегори не хотел ломать голову, как Сомаха сумел добиться такого поразительного результата.

Разве дело было в этом?!

Столкновение.

Семиметровый пигмей боднул семнадцатиметрового великана.

Чудовищная вспышка грибообразного взрыва, желтая, с черно-красным гребнем корона пламени и дыма, поглотила фигуру стального монстра. Сразу же – идентифицированная на сканере, мелькнула розовато-красная точка КоЖи вражеского пилота, успевшего катапультироваться. Красноватая точка, уходящая в небо, затянутое мельтешащей снежной взвесью. Только одна точка. Один кокон. Сомаха катапультироваться не смог.

«Бог Войны» рухнул как исполинское стальное дерево, снесенное одним ударом громового огненного топора.

Полтора десятка секунд спустя мощный вал набежавшей ударной волны сорвал снег вокруг «Следопыта» и едва не перевернул самого ИБээРа, затем шквал ушел дальше, чтобы рассеяться где-то вдали.

125