Принцип действия - Страница 73

– Что? – Булочка непонимающе уставился на сержанта, очнувшись от своих мыслей.

Лонги повторил, еще спокойней.

– В задницу жебола! – энергично выразил Булочка свое отношение к проблеме, полоснув сержанта злым взглядом.

– Какого черта ты боишься? – язвительно поинтересовался Коваль. Он снял шлем и ожесточенно скреб свободной пятерней слежавшиеся волосы на затылке. – У тебя же лоцмана нет и в помине. Даже не носил никогда. А без него мозги не пострадают. Лежишь себе в тепле и безопасности, тело дрыхнет, а сознание прикалывается, воображая, что оно – робот. – Коваль хмыкнул, окинув пренебрежительным взглядом обтягивающий тело пилота черный комбинезон. – И охота тебе с нами тут мерзнуть. Мы все-таки потеплее одеты.

– И тебя с твоими советами туда же, – пожелал Булочка, насупившись сильнее. – Древолапа тебе на голову, советчик!

– Ладно, ладно, не принимай так близко к сердцу, – Коваль хмыкнул. – И не поминай древолапа лишний раз, а то явится…

– Ты что, нам не доверяешь, что ли? – озадаченно спросил Лонги. – Да не тронем мы твоего приятеля, присмотрим в лучшем виде. Никто на него не держит зла, понимаем, что не виноват…

Булочка недоверчиво уставился на Лонги, словно тот сморозил какую-то глупость. Сержант поперхнулся и умолк. Что он сказал не так? И тут до него дошло. Да так, что жарко стало. Виноват. Виноват Болтун в том, что случилось. Да еще как виноват. Если бы его лоцман, как и положено, при пилотировании робота был отключен, то пилот не сошел бы с ума. Значит, его ребята погибли только из-за того, что этот чертов придурок…

Стоп. Лонги яростно стиснул зубы. С Болтуном разберется трибунал. А если дать волю эмоциям, то трибунал будет разбираться уже с ним, сержантом. После того, как он пристрелит пилота самолично. И раз его солдаты этого не поняли, то не стоит их просвещать. Иначе бузы не избежать, могут и Булочку пристрелить за компанию. Вот почему он так покосился, когда Лонги заявил, не подумав, что Макс ни в чем не виноват. И вот почему он упорно не возвращался к «Шершню» за верхней одеждой. Он и в самом деле опасался оставлять своего приятеля без личного присмотра. Даже на минуту.

Коваль поежился от холода, нахлобучил шлем обратно на голову, снова покосился на «Шершня».

– Такие как ты, Грегори, явно не ценят того, что имеют. Я бы давно уже грелся в твоем «мехе».

– Завидуешь, что ли, Коваль? – пробурчал пилот.

– Ну, завидую, ну и что? – Коваль криво усмехнулся.

– А что тебе помешало пройти обучение на пилота ИБээРа? Грелся бы сейчас в своем собственном роботе?

Лучше бы Булочка этого не говорил. Лонги хорошо знал своих солдат и всегда тщательно изучал личные дела и психологический портрет, поэтому реакцию Коваля на этот выпад предугадать было нетрудно. Но вмешаться не успел. Краснолицый здоровяк Коваль, в бою сверхосторожный, иной раз почти трусоватый, но нахальный и бесцеремонный в обычной обстановке, резко шагнул к Булочке и схватил его за грудки, даже не заметив, что вместе с одеждой скомкал в кулаке и свою сигарету. Лицо его так жутко перекосило от мгновенно вспыхнувшей ярости, что перед Булочкой словно предстал совсем иной, незнакомый и смертельно опасный человек, способный в гневе на все.

– Там, где я вырос, от нищеты дохли тараканы, – выдохнул Коваль в конопатое лицо Грегори. – А о существовании роботов, даже бытовых, никто даже не слышал, потому как все приходилось делать собственными руками! В том числе и задницу подтирать! И ты еще будешь…

– Коваль, остынь! – Лонги требовательно дернул земляка за плечо. Он знал не понаслышке, о чем тот говорит, сам так же рос, Зубатка – паршивый мир, если человек хоть чего-то стоит как личность, рано или поздно он старается удрать со своей неласковой родины, как Лонги и сделал в свое время, а позже – Коваль. Но вины Грегори в этом не было.

Коваль еще с секунду непримиримо смотрел пилоту в перепуганные глаза, затем встряхнул им, как мешком с тряпьем, разжал руки и отступил. И раздраженно выругался, уставившись на правую ладонь, к которой прилипла раздавленная сигарета. Боль от ожога он ощутил только сейчас. Коваль стряхнул мусор, выщелкнул новую сигарету, руки от злости еще тряслись, но добавил уже тоном пониже:

– Не учи меня жить, пилот. Не всем везет в жизни с таким стартом, как у тебя. На твое образование или потратилась твоя местная родня, или твое правительство, вряд ли ты сам на него заработал. А потом такие как ты, в тепле и комфорте, давят своими роботами таких, как я…

– Прекрати, Коваль, – сердито оборвал его Лонги. – Нечего свару разводить. Других проблем хватает. А плакать о своей жизни будешь в казарме. Понял?

– И вообще, парни, жрать хочется, аж спать некогда, – неуклюже пошутил Морган, отвлекая внимание присутствующих от скользкой темы, – сержант, может, пойдем и раздавим НЗ? Чувствуется, что помощь за нами придет не…

Окончание его фразы так и осталось не озвученным.

– Тихо! – свистящим шепотом скомандовал вдруг сразу как-то подобравшийся Грегори Верный.

– Что… – начал было Коваль, но Лонги пихнул кулаком его в плечо, заставив заткнуться. Глаза Булочки словно остекленели, у пилота был вид человека, который к чему-то прислушивается, но не к тому, что происходит снаружи, а к чему-то в глубине себя. При взгляде на него у сержанта внутренности неприятно стянуло в тугой узел, не кишки, а прямо сплошной дискомфорт.

Неожиданно сорвавшись с места в бег, Грегори рванул в сторону своего робота со скоростью, какую трудно было ожидать от такого увальня. Сумасшедший спринт смешного неуклюжего человечка, нелепо размахивающего на бегу руками.